Энциклопедия здоровья 

Моральное значение проблемы

Семидесятые годы XX столетия стали знаковыми в открытии широкого диалога медицинской общественности о сексуальной жестокости в отношении детей. На протяжении десяти последующих лет проходили глобальные изменения в определении масштабов сексуальных преступлений, медицинских последствиях, установлении зоны компетенции и необходимого медицинского вмешательства.

К концу XX века данные о сексуальных преступлениях в отношении детей дополнились многочисленными исследованиями взрослого населения. Более структурированными и понятными стали термины «домашнее насилие», «изнасилование», «совращение».

А конфликты военного характера дополнили наши представления о сексуальном принуждении многочисленными известиями о насилии над пленными.

Исследование проблемы приобрело научный оттенок, появились публикации не только о характере симптомов и психотерапии пострадавших, но и об изучении насилия в отдельных этнических группах, насилия над мальчиками, насилия в закрытых учреждениях, в семье.

Вместе с тем существенное моральное значение проблемы отразилось и на культурологической оценке.

В разные временные периоды насилие рассматривалось как элемент сексуальной культуры, историческое наследие и даже как вариант доминирования одного из полов над другим.

Увлекаясь веяниями осуждения и неприятия насилия, общественное сознание находило все больше признаков сексуального принуждения в политических, семейных, поведенческих традициях отдельных обществ. Наряду с этим закономерности общественного развития различных культур неоднозначно интегрировали признаки сексуального принуждения в обыденные понятия.

Восточная культура осталась практически безучастной к широкому обсуждению фактов сексуальных преступлений, западная же отреагировала полномасштабной реакцией общественных институтов.

Были затронуты некоторые взгляды на нормы сексуального поведения, семейные устои, профессиональные отношения, что в ряде стран стало основанием для гражданских процессов и крупных политических скандалов.

Наиболее радикальной реакцией общества стала феминистическая концепция. Однако по-прежнему оценка характера и последствий сексуального насилия у широких слоев населения различных государств, конфессий, культур является неоднозначной и подчас диаметрально противоположной, что служит несомненным основанием для того, чтобы утверждать, что действительные масштабы сексуальных преступлений и определение понятия «сексуальное насилие» еще долго останутся неопределенными.

В настоящее время можно утверждать, что понятие «насилие» приобретает общепринятое значение благодаря развитию общественного сознания человека.

Представления о насилии сопряжены с такими широкими понятиями, как общественная и личная безопасность, свобода, допустимость и вмешательство извне, соблюдение моральных норм.

Незыблемые механизмы подчинения, выражающиеся в доминировании и повиновении, так широко проявляющие себя в административной и политической иерархии, в отношениях между конкретными людьми приобретают оценку непозволительного принуждения. В то время как доминирование у животных никогда не характеризуется современным языком как насилие.

Семантически выделяя понятие «насилие» из других сопряженных понятий нужно отметить, что «агрессия» с одной стороны и «жестокость» — с другой очень четко ограничивают «насилие».

Так же, как меланхолическое настроение выделяется из тревожного и астенического, так и насилие характеризуется только ему одному присущим общественным и индивидуальным смыслом и поведенческим выражением. Животный организм, будь то хищник, пресмыкающееся, одноклеточное, не способен ни в индивидуальной, ни в коллективной форме на какое-либо насилие.

Понятно, что страдания и разрушения, которые приносят человечеству силы природы, также нельзя охарактеризовать этим словом.

Невозможно отнести насилие в своем поведенческом выражении к немотивированному подсознательному действию или какому-либо иному иррациональному психическому феномену.

И здесь нужно понимать определенную разницу между насилием и агрессией.

Известно, что агрессия носит прежде всего биологическое значение и связана с инстинктивным стремлением к самосохранению.

Мы имеем в виду тот вид разрушительных и маломотивированных поступков, который сопровождается яркой эмоциональной окраской в виде ярости или неистовства.

Приближаясь вплотную к крепелиновской «склонности к разрушению», агрессия в ее первичном интуитивно-побудительном выражении может выражаться как в приносящем физическое страдание любому одушевленному объекту действии, так и направляться на неодушевленный предмет. В коротком отступлении отметим, что агрессия, как и аутоагрессия, хорошо известна в психиатрической практике.

Больные с психическими расстройствами используют аутоагрессию как некую защиту от мучительных душевных переживаний.

Известно, что аутоагрессия возникает при депрессивных расстройствах и является результатом влечения к физическому самоуничижению.

Или же аутоагрессия может существовать в качестве компенсации, как избавление от душевного страдания. Физическая боль, причиняемая психопатизированой личностью самой себе, оказывается менее мучительной, чем душевная.

Она служит в первом случае понятным и более адекватным для самого больного выражением болезненного состояния, а во втором — является неким отвлекающим от болезненного переживания фактором.

Интересные новости: